Ближний круг - Александр Афанасьев

мог ввернуть такой вопрос, что холодный пот пробивал даже многое повидавших министров. Про себя – Хусейн Камиль знал, что по крайней в оружии дядя разбирается.

Оружие – это власть. По крайней мере – здесь.

– Я вижу, что нам поставили недостаточно вертолетов – проговорил Саддам, ткнув пальцем в один из документов.

– Это так, Саиди, но советские обещали допоставить их до конца года

Саид Раис посмотрел на племянника – мало кто мог выдержать этот взгляд…

– Когда ты идешь в бой, ты берешь в руки меч, но не обещания!

– Да, это так, Саиди Раис

– Бой может начаться в любой момент, и я хочу встретить врага во всеоружии. Советские специально не поставили нам вертолеты?

Как же ответить? Как?!

– Советские извинялись и сказали: это потому что американский флот перекрыл Залив. Они ищут другие пути.

Камиль угадал – глаза дяди вспыхнули злобой…

– Американцы…

Договорить Раис не успел – что-то произошло. Хусейн Камиль потом никак не мог восстановить последовательно событий: вот он стоит перед дядей… и вот он уже лежит, и дядя тоже лежит и голова как чумная, в ушах боль и звон, миллионы цикад стрекочут как сумасшедшие. А вот – подскочили люди в черной форме и потащили их куда-то…

Конечно же, это было покушение. Очередное, которое уже по счету. На сей раз – заговорщики использовали авиацию: офицер-заговорщик поднял в воздух новейший Мираж и сбросил две бомбы весом по пятьсот килограммов каждая на тикритский дворец Саддама. К счастью – оружие было неуправляемым, и бомб весом в тонну не нашлось, и пилот промахнулся. Одна из бомб и вовсе упала в реку, другая – ударила по Тикриту рядом с дворцом.

Но все-таки – откуда-то летчик знал, где и когда будет Раис. А это – было уже предательством.

Когда Хусейн Камиль пришел в себя – он увидел Раиса. Раис, в своем черном берете и полувоенной форме – сидел на кушетке и смотрел на него. А где-то вверху – горела и чуть покачивалась голая, мощная лампочка.

Подземелье! Склеп! Бомбоубежище.

Раис, не отрываясь, смотрел на него. Хусейн пошевелил головой, глаза залило светом – но он увидел Абу, волосатого, похожего на обезьяну личного охранника Раиса. Никто не знал, кто такой Абу, откуда он взялся, если ли у него семья. Просто он однажды появился возле Раиса и все. И Раис – если и кому то доверял в этой жизни, так только Абу, молчаливому, сильному как горилла, преданному. Говорили, что Абу даже не иракец, что он перс, приговоренный исламским трибуналом к смерти и бежавший из соседней страны. Присутствие здесь Абу могло означать только большие неприятности.

– Это не я! Клянусь Аллахом, Абу Кусаи, это не я!

Хусейн Камиль попытался встать с кровати – но ноги его, парализованные страхом отказали, и он так и пополз к Раису по бетонному полу.

– Это не я! Я ничего не знал! Я никому не говорил!

Раис какое-то время смотрел на пресмыкающегося у его ног человека, потом протянул руку и похлопал его по плечу.

– Я знаю, это не ты, Камиль.

– Да, да…

– Если бы это был ты – ты бы не стоял рядом со мной, когда какой-то предатель бомбил нас. Ты бы сбежал.

– Да, да, саид…

– Встань. Теперь ты видишь – как нам нужно советское оружие, как нам нужна помощь советских друзей. Кругом предатели, негодяи, изменники. Но если ты когда-либо об этом проговоришься – ты умрешь.

Самолет был сбит ракетным комплексом Кроталь и упал в нескольких километрах от Тикрита. Когда Амн-аль-Хаас окружила город и место падения самолета убийцы – Саддаму Хусейну подали вертолет. Он взял с собой Камиля, потому что тот тоже был мужчина и заслуживал того, чтобы посмотреть на труп своего убийцы.

Вертолет заходил по широкой дуге, пожар уже потушили – но было хорошо видна огромная рана, проделанная падающим самолетом в апельсиновой роще, которую здесь высадили волей Раиса, осушив болото – чтобы у людей была работа. Пожар уже потушили, но рана эта, черная, обугленная на фоне благодатного, дающего по три урожая сада казалась наглым вызовом всему тому, что они строили. Отрицанием праведности бытия.

Вертолет посадили на шоссе, бойцы Амн-аль-Хаас окружили его со всех сторон, с одной стороны шоссе перекрывали бронетранспортеры, с другой – спешно подогнанные из города танки, входящие в состав охраны дворцов. Бойцы личной охраны – все как на подбор молодые, в подогнанном по фигуре обмундировании, с жесткими, черными как агаты глазами, приветствовали поднятой рукой сошедшего с трапа вертолета полководца, на Хуссейна Камиля они смотрели как хорошо дрессированные псы на кусок мяса. Нельзя – но только дай команду… Племяннику президента было не по себе, но он ничего сделать не мог.

Катапультируемое кресло Миража нашли и вытащили прямо на шоссе, чтобы его мог осмотреть Раис. Самолет был заправлен, при падении он загорелся – и человек в катапультируемом кресле выглядел обгорелой головешкой. Не выдержал даже французский пилотский костюм из негорящей ткани.

– Откуда взлетел этот самолет? – негромко спросил Раис, рассматривая очередного заговорщика, сгоревшего в пламени.

– Аэродром Самарра – Восточный, Саиди Раис – с полупоклоном ответил человек в черной форме и с погонами полковника – командир полка уже арестован и комендант базы тоже арестован. Прикажете арестовать всех?

От катапультируемого кресла – тянуло душным, сладковатым запашком горелого мяса. Мутило.

– Нет… – сказал Раис – всех арестовывать не надо. Если ты арестуешь всех – кто будет летать на самолетах, ты?

Полковнику осталось только поклониться.

– Кто здесь от секретной полиции?

Человек с висящим над формой брюхом и роскошными усами шагнул вперед

– Я, Саид Раис, бригадный генерал Тархари.

Раис шагнул вперед и дал толстяку хлесткую, звонкую пощечину

– Сын шакала! Твое прожорливое брюхо обходится мне не дешевле армии, и если армия защищает Ирак от внешнего врага, то ты не можешь защитить от врага одного меня! Для чего Ираку нужна такая жирная свинья?! Арестовать!

Молодчики из Амн-аль-Хаас подхватили генерала под руки, еще кто-то – выхваченным ножом уже срезал погоны. Все делалось быстро – рядом с диктатором можно было как за один день взлететь в небеса – так и быть низринутым в подземелье. Саид Раис хорошо знал механизм власти на Востоке – нужно постоянно лить кровь, если не хочешь, чтобы пролилась твоя.

– Пощадите! – крикнул генерал, но его уже тащили прочь.

– Ты кто такой? – ткнул Саид Раис пальцем в грудь одного из офицеров.

– Подполковник Мазри, Саид Раис, секретная полиция!

Диктатор пошевелил усами

– Почему у тебя такая фамилия. Ты перс?

– Так точно, Саиди Раис, мои родители бежали из Персии на благословенную землю Ирака от притеснений и злоупотреблений злонамеренной шахской власти!

Диктатор строил империю – самую настоящую. А потому – в его империи не было места ни национальностям, ни религиям. Он обращал внимание на то, из какого племени человек, он давал работу своим, аль-Тикрити – но и только. В Высшем Совете революционного командования, к примеру аль-Тикрити составляли далеко не большинство. Министром иностранных дел Ирака был христианин Тарик Азиз, настоящее имя которого – Михаил Юханна. А министром обороны Ирака был и вовсе презренный курд Абд аль Шеншалл, который приказал бомбить курдские деревни бомбами с синильной кислотой. Империя выше всего этого!

– Значит, ты и будешь вместо этой жирной свиньи – решил Диктатор – и помни, ты служишь не мне, ты служишь народу Ирака!

– Слушаюсь!

– Ты и возглавишь расследование! Ты узнаешь, кто приказал этому летчику бомбить мой дворец и приведешь этих негодяев ко мне. И не только они – но и их семьи узнают, какова кара за предательство. Но если я узнаю, что ты указал на невинных – такая же кара обрушится и на тебя!

– Слушаюсь! – на подполковника было жалко смотреть. Он пробивался ближе к диктатору, стремясь хотя бы увидеть вблизи Отца Нации – а теперь он проклинал ту минуту, когда в нем взыграла гордыня. Лучше бы он сказался больным…

Диктатор уловил взгляд Камиля

– Ты все еще здесь?

– Да, Саид Раис – недоумевающее сказал Камиль

– Тебе здесь нечего делать! Отправляйся в Багдад! Найди русских! И скажи, что новые вертолеты нам нужны немедленно! Мы